Михаилу Николаеву – художнику и члену Национального союза художников Украины исполнилось 50 лет, творчество его тесно связано с живописью, витражом и с мозаикой. А творит художник из эмали, желания и вдохновения у Николаева много, да и работы его потрясающие. Каждый раз перед открытием выставки художник испытывает напряжение, ведь все твои творения, твой внутренний мир выражен в экспонатах. Настоящие художники почему-то волнуются больше тех, кого назвать художником язык не поворачивается. Зато последние активно тусуются, "пиарят" свое творчество, если его можно так назвать.
— Для меня это тоже загадка. Таких художников делают отдельные искусствоведы и группы поддерживающих товарищей, которые пытаются двигать искусство. А ведь искусство не надо никуда двигать, тем более такими примитивными способами. Посмотрите, какой ажиотаж последнее время вокруг видеоарта или фотографии. Но фотография — занятие не для художника, роль которого в данном случае сводится к тому, чтобы запечатлеть объект, существующий независимо от него (спорный вопрос. Творчество Хельмута Ньютона или того же Юсуфа Карша сложно назвать чистым ремеслом.). Хотя современные художники тоже бывают разными. Как музыканты — один сочиняет музыку, а другой ее исполняет. Можно писать картины, как и 200-300 лет назад. А можно при помощи тех же самых красок и инструментов создавать что-то свое, новое.
— Разве мастера актуального искусства не этим занимаются?
— Они любят не искусство в себе, а себя в искусстве. Я уважаю тех людей у которых жажда творчества идет от души. Можно писать на круглых холстах, треугольных, вообще обходиться без холста. Но все это уже было. Голое выдвинуть своего "я", а внутри — пустота. Так легко скрыть свое неумение писать, компоновать, думать. Можно научить любого человека рисовать, или танцевать но с художественным вкусом, с чувством цвета, как с музыкальным слухом, нужно родиться. Нужно чувствовать художественную, тонкую струну внутри себя и тогда ты сможешь творить от души и сделать что-то невероятное будь ты художник, музыкант или фигурист. Вот работал бы по накатанной евгений плющенко - не получилась бы из него звезда фигурного катания, так и в художественное творение нужно вложить душу.
— Наверное, поэтому нечасто дети художника тоже становятся художниками. О наследовании таланта говорить не приходится.
— Совершенно верно. У меня два сына, один закончил Художественную академию, второй собирается поступать. Но старший так и не научился чувствовать цвет, сколько я ему ни объяснял. Правда, он вовремя это понял и поступил на факультет графики. Так что династии живописцев — вещь крайне редкая. Да и культивировать это бессмысленно. Мы тоже люди, и можем ошибаться, направляя ребенка в ту или иную профессию. Я сыновьям так и говорю: в жизни важно не ошибиться в двух случаях — при выборе профессии и спутника жизни.
— Вы и сами не из семьи художников. Но родители сумели разглядеть в вас талант.
— Это я попросил их отвести меня туда, где учат на художников-мультипликаторов. Я с детства рисовал, лепил, что-то придумывал. Но с мультипликацией не сложилось, для меня это оказалось слишком мелко.
— Мир искусства всегда отличался закрытостью. Вы, не имея связей в творческих кругах, легко поступили в институт?
— С первого раза, хотя действительно преференций никаких не было. В живописи я был уверен, месил краски неплохо, как говорят художники. Вся моя подготовка к поступлению свелась к следующему. Я вставал перед зеркалом, обнажался по пояс и рисовал самого себя. Лучшей и более благодатной натуры, чем ты сам, нет: не надо никого просить, можно любое освещение выставить.
— Вы застали времена Советского Союза, хоть и агонизирующего. Успели прочувствовать на себе пресс идеологической машины?
— Да нет, это было уже преддверие перестройки, поэтому вопросов вроде "а есть ли у тебя разрешение рисовать Ленина?" художникам уже не ставили. Я не успел получить ни одного "ценного указания". Наоборот, был случай, когда парторг отстоял мою работу. Это был мой первый заказ после окончания института — панно для клуба судоремонтников и судостроителей. Я изобразил стоящих рядом сварщика и маляра — мужчину в развевающейся куртке и женщину. Худсовет попросил женщину убрать, а куртку на сварщике переделать. Но за мои эскизы вступился заводской парторг. Он выступил на худсовете и сказал, что все нарисованное — правда. Я сумел ухватить суть их работы. У них действительно сварщик и маляр — главные специальности на заводе, и они на самом деле работают на холоде, и ветре.
— Так что, ни Ленина, ни комсомольцев-добровольцев не было?
— У художников эти темы называются "паровозными", способными "вытащить" все творчество. Для меня такие темы уже тогда казались недостойными воспевания. Сюжеты из римской мифологии и то интереснее писать. Этим я и занялся. Тема — неисчерпаемая, как бездонный колодец. И хоть, как кто-то подсчитал, в искусстве всего 36 сюжетов, но вариантов их воплощения — множество. Не важно, что ты рисуешь, важно, какие мысли в работу вкладываешь. Ту же историю с гетманом Иваном Мазепой можно рассмотреть с украинской стороны, с российской, с польской, со шведской.
— А у вас Мазепа с чьей стороны?
— С украинской, конечно. Это моя история. Я не знаю, как можно на персонажей своей истории, даже негативных, смотреть как-то по-другому. Для меня лично он герой, правда, неудавшийся.
— Над историей с "золотом Полуботка" вы даже рискнули посмеяться.
— Это не насмешка… Скорее, здоровая ирония. С его утерянными и якобы найденными сокровищами так долго носились… Мне самому очень нравится эта легенда, но серьезно относиться к ней не могу. Потому и получился такой ироничный взгляд.
— По-моему, больше всего иронии у вас вызывают деньги, вернее, культ, в который возвели это платежное средство.
— Это мой взгляд в большей степени как человека, а не как художника. К деньгам у меня отношение уважительно-снисходительное. У кого их мало, тот о них думает, а у кого их очень много, тот только о них и думает. Жизнь как способ зарабатывания денег — мне это неинтересно. В последнее время деньги все чаще превращаются в символ успешности, причем это приобретает такие уродливые формы. За что Мазепа нравится, так за то, что не скупился и не греб только под себя. Сколько в Киеве построено на его средства. Увы, большинство богатых людей умеют только зарабатывать деньги. А вот потратить их с умом уже сложнее.
— В современном мире искусства деньги тоже служат своего рода маркером успешности: чем дороже продают твои работы, тем более ты значим.
— Было бы интересно заглянуть в будущее и посмотреть, где окажутся все эти бриллиантовые черепа.
— Стало быть, ваша выставка в стенах национального музея — событие знаковое, но совершенно неприбыльное.
— Я об этом знаю. Можно делать хорошие работы, талантливые. Но продавать их — талант особый.
— 50 лет — возраст, когда еще смело можно строить планы. Какой рубеж не взят?
— Я сейчас почти все работы вывез на выставку. Решил по случаю навести в мастерской порядок и случайно откопал куски какого-то железа. Покрутил их, посмотрел и почувствовал — что-то внутри зашевелилось, задвигалось. Скорее всего, буду продолжать эксперименты с эмалью. Живопись меня давно не интересует, заброшу энкаустику, "завяжу" с бронзой. А вот эмаль больше всего отвечает моим эстетическим вкусам. Хоть это и сложная техника, но очень мобильная, и главное — градус творчества в ней наивысший. К тому же многое решает случай. Художники этого боятся, а мне, наоборот, неизвестность, эксперимент очень нравятся. Я общался с участниками Первого фестиваля эмали и выяснил, что большинство эмальеров занимаются, как правило, одним видом эмали. А я все пробовал — пек все, что можно было печь, и плавил со всем, к чему можно приплавить. И я понял, чем отличаюсь от коллег по цеху: мне все интересно и все хочется попробовать.