За несколько дней до Нового 2012 года Художественное объединение «Волчок» подбивало итоги годового труда арта и презентовало первый в Украине каталог, посвященный перфомансу.
В толстеньком каталоге представлены перфомансы художников, которые участвовали в фестивале «Дни Искусства Перфоманс во Львове», который проходит в рамках самого большого в Украине проекта contemporary - art «Неделя актуального искусства».
– Наконец в Украине появился каталог перформанса, который свидетельствует о том, что украинский перфоманс есть, он самобытен. И его можно сравнивать с тем, что делается в других странах мира, на него обращают внимание, с ним работают, это серьезный жанр, который развивается, в частности, благодаря нам, - без лишней скромности прокомментировал появление каталога Влодко Кауфман. - Последние 2 годы слово перфоманс в Украине загламуренное и розмазанное, им разбрасываются на каждом сабантуе, особенно в Киеве, не зная точно что это за жанр и насколько это серьезное явление в современном искусстве.
Перфоманс
Во Львове в рамках «ТАМ» на протяжении 4 лет, перфоманс представлен не только нашими художниками, но и перфомерами из-за границы, которые давно и серьезно этим занимаются. Мы наконец учредили школу перфоманса и во Львове с хорошими учителями, начиная от Януша Балдиги и завершая швейцарскими и израильскими специалистами этого жанра. Поэтому теперь со Львовом можно говорить на профессиональном уровне, у нас есть хорошие перфомеры, как старшей генерации, так и самой молодой, которая выстрелила в прошлогодней школе...
По словам Влодка Кауфмана, сейчас в мире поднимается третья волна перфоманса, и Украина может претендовать на статус страны, в которой этот жанр не менее интересно развивается. А, чтобы не быть голословным представитель младшей генерации Юрий Билей представил свой перфоманс.
Так стараниями "Волчка" в Украину приходит новый жанр искусства - перформанс. Часто работы как местных, так и заграничных перфомеров вызывают у неподготовленной публики не только удивление, но и остолбенение с осуждением. Она часто отзывается об увиденном как о возмутительном, а то и болезненное. Зачем, мол, выставлять на люди свои личные психические проблемы? Кому это нужно? Не расшатывает ли это и без того раздраженное и растит ли нездоровое общество? Для того, чтобы немного это прояснить себе и вам, мы задали трем непосредственно причастным к актуальному искусству людям простой вопрос: "Какой предел между болезнью и искусством"?
- Я считаю, что искусство - или перфоманс, или еще какой либо другой жанр - отображает общество во всей его испорченности, - говорит художник, перфомер Влодко Кауфман. - Поскольку мы все уверенно идем к распаду и деградации, то ничего успокоительного и приятного от искусства в ближайшее время не следует ожидать. Вопрос предела вкуса здесь не стоит, поскольку искусство не может быть самодостаточным. Оно является лишь следствием того, что происходит с людьми. "Вкусное" искусство - это очковтирательство и гламур, более того - оно портит вкус. Невзирая на то, искусство не имеет заданий и обязательств относительно общества. Периодически кто-то придумывает тезисы, на образец "искусство спасет мир" или "искусство положено народу" - они, конечно, абсурдные, и я рад, что современный перфоманс еще лишен таких установок.
- Перед тем, как делать перфоманс, я задумываюсь над этим вопросом здоровья-болезни и восприятия публикой, - комментирует перфомер Юрко Белей. - Понятно, я не ориентируюсь на то, что люди хотели бы увидеть. Но то, что я мог бы сделать с собой, заходит значительно дальше, чем то, что я могу сделать с людьми, которых я привлекаю к перформенсу. Конечно, я должен на это учитывать.
– Современное искусство абсолютно больное, это сплошной набор шизоидов, - шутит искусствовед Богдан Шумилович. - Но люди обычно должны делать вид, что они понимают и восхищаются этим искусством. А художники - как шаманы, они должны разоблачать настоящее состояние общества через экспозицию своей болезненности. Не то, что они могут себе это позволить или таков у них профессиональный долг - просто они иначе не могут. Разговоры о "хорошем вкусе" закончились в XIX ст. после сотни лет бесплодных попыток связать его с тем, что в действительности происходило.
Провести предел между "хорошим произведением" и "безвкусицей" всегда возможно, но при этом есть риск стать таким себе всевластным Сталиным. Это не значит, что художественная критика не должна пытаться одобрить и провести такого рода различения. Они - хотя и не застрахованы от ошибок и всегда субъективные - выступают в качестве посредников, которые помогают другим понять суть произведения, акции, процесса. В случае с драстичным искусством их роль - призывать людей не бросаться в художника камнями, а увидеть в его возмутительном произведении себя и свое общество. При этом художники об обществе не думают. Они экспонируют собственную болезненность - но она является общественно вызванным следствием. И от наличия большого количества больных художников обществу становится легче. Они вытягивают все его нечистоты на поверхность, помогая, таким образом, от них избавиться.