За несколько часов до открытия «Сезонов моды» позвонили коллеги и попросили срочно заменить фешн-журналиста, который выбыл из строя в связи с поездкой на парижскую неделю прет-а-портэ, и нужно было поработать с микрофоном для телепрограммы о моде.
«Не бойся, в кадре тебя не будет, вопросы твои вырежут, останутся только ответы», — успокаивали «сваты». Ну спасибо, подумала я, потому что мой вид рабочей лошадки создавал бы слишком выгодный фон для юных моделей и холеных светских дам. Второй аргумент «за» был тоже «оригинальным»: записать блиц-интервью вовсе не так трудно, как потом все это возводить, писать подводки, клеить вместе с режиссером и писать «умный» закадровый текст, то есть никакой ответственности за конечный продукт. Третий аргумент из разряда детских: это же интересно!
Я умею делать много чего, а микрофон, камера, штатив, гонки, синхроны, «хрипушки» меня обходили десятой дорогой, вот и случай. Но аргумент против тоже был неслабый — я очень ленивая, и гонять 5 дней по выставочному центру, вместо того, чтобы привычно с коллегами в пресс-центре отхлебывать шоколадный «Нескафе» и чопорно обсуждать коллекции, меня не возбуждало, и деньги в рамках моей всеохватывающей лености аргументом были никаким. Я думала, думала, думала — пригодиться и потом 5 дней жалеть или отказаться и жалеть в дальнейшем об отсутствии такого эпизода в своей жизни? И, в конечном итоге, победил аргумент №3, хотя внутренний голос, он же лень, ворчал все показы.
Как обычно это происходит, смотришь коллекцию, после каждого показа происходит пресс-конференция с дизайнером, где можно спросить все, что тебя интересует, или по крайней мере послушать, что интересует других журналистов, мнениями в кулуарах обменялся — и ваяй себе статью-обзор. Телевизионщикам нужен эксклюзив, синхроны, красивая картинка и другие вещи, но камеры свободно гуляют за кулисами, заглядывают в боксы, где переодеваются модели, где работают парикмахеры и визажисты, перед камерой дизайнер мило к тебе улыбается (понятно, что не к тебе, а к мифическому телезрителю в твоем лице) и отвечает на все вопросы любой степени идиотичности, тогда как журналиста с диктофоном или блокнотом без пристального глаза камеры можно и «пробросить», и отмахнуться, и делать гримасу. Но модельеры в моей ситуации — это цветочки, с ними проще, но к каждому дизайнеру нужно «подписать» еще и двоих-троих клиентов или мысль о новой коллекции тусовочных персонажей, модников, публичных лиц etc. «Вот тебе и понадобились напрасные созерцания фотографий из светских раутов в глянцевых журналах, хоть знаю, кто есть кто — кто директор бутика, кто жена крутого, кто держит фитнесс-центр. Все ненужное когда-то оборачивается полезным», — сказала я себе и, ринулась в бой.
Дебют был легким и необременительным — всего две коллекции и хорошие дизайнеры — Виктор Анисимов и Алексей Залевский. Правда, Залевский — немного мизантроп, но не съест он меня перед камерой, он тоже правила игры знает и свято их придерживается. Нужно было только что-то придумать с газетчиками, чтобы не объяснять всем, что я еще не телезвезда и не собираюсь, что место работы не изменила, что меня попросили подменить, и я такая глупая, что мне интересно, поэтому радиомикрофон я спрятала в карман «широких штанин», а быстрый срыв с места после каждого показа объясняла как потребность кого-то важного поймать.
Анисимов, который сделал коммерческую коллекцию, заявил прессе — «пока мы здесь целуемся с вами в десна, продажи стоят» Он не может делать стандартное прет-а-портэ — за приличный коммерческий оклад. Виктор спрятал немного своих безумных фишек. Анисимова постоянно приглашают разные люди и марки, какие-то модификации своих коллекций он делал для «Сенсуса», в настоящий момент заключил соглашение из «Миdо» на меховые изделия и выкинул им шубку из Малевичем, а последнюю коллекцию, которая по-украински называется «Одуванчиком», сделал в содружестве с рестораторкой Маргаритой Сичкар (ресторан «Тампопо» в переводе с японского — одуванчик), но он все равно жалуется.
Пока по подиуму в костюмах Анисимова дефилировал украинский бомонд, переговорами с которым занималась как раз госпожа Сичкар, сама Маргарита сидела в первом ряду в свитере с корпоративным одуванчиком из новой коллекции. На второй день в подобном дефилировало вдоль подиума организаторство «Сезонов» Ирина Данилевская. После показа «модели» — бизнесмен Валерий Мищенко, дизайнер Ольга Громова, гимнастка Лиля Подкопаева, продюсер Игорь Лихута, телеведущие Катя Виноградова и Слава Фролова — долго не расходились, кто-то нервно пил шампанское, кто-то выбирал себе из коллекции брючки, кто-то пальтишко. «Мы здесь рассуждаем, а коллекция из Малевичем два года висела в ЦУМе по 100 гривен, и никакой дурак не купил, — бубнел в это время на пресс-конференции Анисимов, — а в Москве и Питере спрашивали, где это можно купить» . Ну, во-первых, не по 100 гривен, а во-вторых, один дурак таки купил, и, чтобы Анисимов в этом не сомневался, второго дня я оделась в Малевича.
Но после второго дня мне снился Андре Тан, я брала у него интервью в стерильно белом блоке пресс-центра, и что-то все время не складывалось, я начинала сначала и так десять раз. Очевидно, музыка, которая звучала во время его показа, на меня произвела глубокое впечатление, а спонсорский вермут его закрепил на всю ночь. В реальном интервью Андре, который в настоящий момент работает стилистом «Нового канала» и по-новому переосмысливает образы «лиц» «Нового», пропагандировал, что точно никогда не будет шить так, как Версаче. В противовес Пако Рабану, который выдумывает платья из любого материала — железа, целлофана, плексигласа, даже мусорных отходов, потому что считает, что из-за энного количества лет людей на Земле будет столько, что натуральных тканей для них не хватит, Андре Тан убежден, что люди будущего будут носить только лен и хлопок, жить правильно и экологически. Он говорит, что своим клиентам вместе с одеждой дает определение мантры — к счастью, это такая фишка от харьковского дизайнера, который достаточно долго занимается хаджи-йогой и, наконец, осенью перебирается в Киев. Его помощница сказала, что Андре в этом году посчастливилось держать в руках какой-то ужасно исторический свиток буддизма, и идея свитка стала основной в его новой коллекции — то есть такие вертикальные полоски, которые крепятся с обеих сторон пуговицами к одежде и которые можно подкатывать, как свиток, а можно распускать, таким образом, делая асимметричную длину рукава, полы ли пиджака, штанины ли. Очень прогрессивная идея.
Несколько дней цейтноту научили меня, что некоторые комментарии нужно было бы записывать перед показом, потому что после может просто не хватить времени — конкуренция же между телегруппами, родственники и друзья рвут именинника на части и публику из зала выгоняют перед следующим показом очень интенсивно. Перед показом Лилии Пустовит я нахожу в коридоре Ольгу Герасимюк, она красиво выглядит, очень исхудалая, в элегантном черном наряде, разговаривает с руководителем PR-службы каналов «1+1» и СТС о Валентине Руденко. Я прошу прощение, веду телеведущую к нашей камере и элегантно формулирую: «Вы сегодня в черном, но я вас видела на показе Оксаны Караванской, а у нее такие яркие, буйные цвета, это не мешает вам быть ее клиенткой?». «Вы, по-видимому, ошиблись, — очень интеллигентно говорит Ольга Герасимюк, а глаза у нее смеются, — я была на показе у Ирины Каравай, и она шьет разные платья».
Ничего странного нет в том, что после трех дней непрерывных блиц-интервью у меня из непривычки возник перебор общения и следующие два дня рот я открывала только, тогда, когда включала микрофон. «У вас в коллекциях все время мужчина-праздник. Это творческое направление?» — спросила в Александра Гапчука после показа его качественной и культурной кубинской коллекции. «Вам так показалось? — погрустнел Гапчук. — Вообще-то я хотел показать весь социальный срез общества — там и простые ребята, и какие-то навороченные, и модные, и деловые». Меня просто сбили с толку шелковые сорочки — пастельных тонов и шоколадные, из атласного шелка, с вышивкой, представить себе кубинского пролетария в такой просто не хватает фантазии, но сколько ее в Гапчука! Сегодня у него одевается половина сильной половины украинского шоу-бизнеса, актеры, фильмы, разные тебе публичные люди, и это будто отдельное направление творчества, потому что для тех мужчин, которые не осмеливаются одеть розовый костюм-тройку или те же шелковые вышитые сорочки, нужно придумывать что-то более консервативное, и Александр старается.
И у Роксоланы Богуцкой тоже «раздвоение личности» — с одной стороны, «своя судьба и свой путь широкий», а из второй — «обслуживание» урагана по имени Руслан, тоже перспективное направление. Верную клиентку Роксоланы — жену бывшего киевского мэра Людмилу Омельченко — мы записать не успели, потому что погнались за Русланой, спешили, думали, что Руслана будет капризничать и убегать от толпы надоедливых телекамер. Но Руслана — профи, отработала все эксклюзивно, позировала фотографам, была и фотосессия в студии, а когда выключились подсветки наших телекамер и подошла французская журналистка со своей видеокамерой, звезда и здесь была первой. «Where are you from? Oh, I love Paris», — затараторила Руслана. А госпожа Богуцкая рассказала нам, что использовала в новой коллекции самые прогрессивные меха — щипаной, стриженой и долгошерстной норки, лисы, енота, песца, еще и вышила их бисером, а также самую прогрессивную кожу — перфорированную, обработанную лазером. Роксолана Богуцкая имеет свой бутик во Львове, а вскоре откроет салон в киевском торговом центре «Альта-центр» в рамках проекта Fashion lab.
Если бы вы знали, уважаемые читатели, какие варианты я придумывала с молодыми дизайнерами, дебютантами «Сезонов» !.. Поскольку известных клиентов у них мало, а все «эксперты» хотят говорить лишь о наилучших модельерах, тех, кто давно «убился в перо», то пришлось выкручиваться — я использовала все свои личные знакомства с дамами разных слоев общества, выясняла мнение дизайнера о дизайнере, вытягивала шею, охватывая все первые ряды, охотясь на тех, кто несет цветы дизайнеру. Так однажды я пошла «на цветы», а попала на директора этого дизайнера, а когда хотела поймать одного известного отца одной молодого дизайнера, то попала впросак. Словом, на пятый день я уже начала веселиться, даже сжилась с перманентным состоянием легкого стресса (скорость плюс импровизация), микрофон с длиннющим шнуром я научилась прятать под куртку, за семь секунд до показа или во время интервью одной рукой подписывать отснятые кассеты, действовать синхронно с оператором, оставлять черный квадрат «сезонов моды» параллельно с ночным разбором полетов организаторами, и, ей-богу, когда после финала акции, не должен сил ехать на after-party в клуб «Чайковский», я вышла под своим домом из такси, то начала нервно вспоминать, что еще в меня было в руках, кроме сумки. Оказывается, не хватало микрофона...
P.S. Вот такая история модного закулисья. Единственное, о чем я теперь переживаю, — как же руководитель программы будет клеить свою передачу с того, что я записала...
Валерия КОРЧЕВСКАЯ