Дом Леси Украинки практически не изменился, это единственный мемориальный комплекс, имеющий непосредственное отношение к Лесе, который не подвергся реконструкции. Молодая семья председателя съезда мировых посредников Петра Косача сняла у некоего мещанина Окружко летний домик, времянку. Сами же хозяева продолжали жить в соседнем, более просторном здании. Интересно, что и в последующие годы, вплоть до 1963 г., оба дома были заселены. Когда к 50-летию со дня смерти Леси Украинки было решено открыть здесь музей-библиотеку, людей отселили.
“С новой экспозицией мы открылись 25 февраля 1971 г., — рассказывает Вера Емельяновна. — Тогда и дворником, и истопником, и библиотекарем, и экскурсоводом здесь работал один человек. Было очень тяжело собрать экспозицию. Наш музей Леси Украинки открылся позже всех — к тому моменту действовали комплексы в Киеве, Колодяжном, Ялте, Луцке. И что можно было собрать о ней, было собрано”.
Впрочем, особенно и собирать-то было нечего. Почти половина архива семьи Косач — Драгомановых была утеряна в период политических репрессий. Почти все оставшиеся в живых родственники выехали за границу. И сегодня баловать своим вниманием “малую родину” особым желанием не горят.
Так что многочисленные экспонаты, собранные под крышей новоград-волынского музея, — это гордость и заслуга хранительницы его духа Веры Римской.
Сегодня оба дома соединены крытой галереей. За эту галерею Вера Емельяновна не раз выслушала критику: мол, лишили дом аутентичности. Осталась недовольна нововведениями и побывавшая в Новоград-Волынском Лина Костенко.
Но посетителям музея, а это чаще всего дети, причем самого разного возраста — от 3 до 15 лет, нравится. Они попадают в дом, переступив святой порог, и, совершив круг, выходят из дома через него же. К школьникам, приехавшим на экскурсию из села Заможное, мы и присоединились.
"Мишолосіє"
Интерьеры всех комнат, где прошло детство Ларисы, воссозданы по воспоминаниям матери поэтессы Ольги Косач-Драгомановой. Фортепиано, за которым она преподавала уроки своим первенцам — Михаилу и Ларисе, дубовый стол, за которым собиралась тогда еще небольшая семья, кресло, в котором любила сидеть с вышивкой в руках сама Ольга Петровна…
Все предметы домашней обстановки — лишь имитация тех, настоящих, которыми семья обзавелась уже на месте, ведь приехали Косачи в Новоград-Волынский почти без вещей.
А вот под стеклом в витринах, не доступные рукам посетителей — настоящие реликвии: детская одежда, игрушки, женское портмоне, посуда, веер, вышитая руками матери детская сорочка, в которой выросли Изидора, младшая сестра Леси, а также ее дочь и внучка. Она-то, живущая сегодня в Америке, и привезла сюда эти реликвии.
В небольших комнатах прошло детство двух младших детей — верных друзей, не расстававшихся друг с другом ни на минуту. За неразлучность в округе их прозвали “Мишелосие” — Миша плюс Лося, как дразнили девочку. Она страшно не любила этого и просила, чтобы ее называли Лесей.
В своих воспоминаниях младшая сестра Леси Ольга Косач-Кривинюк писала: “Сравнивая Мишу с Лесей, говорили (и мама в том числе): Миша красивый, умный, способный, интересный, развитой, Леся же некрасивая, глупая, непутевая, неинтересная, неразвитая. Все же было совсем не так.
Просто Миша был яркий — весь на виду, а Леся была невзрачная, зато, может, более глубокая… Неразговорчивая, совсем не “душа нараспашку”.
Из всех шестерых детей Петра Антоновича именно Леся — его копия.
На фотографиях, висящих в бывшей детской комнате, хорошо видно, что лицом она удалась в отца. Поэтому, наверное, она и любила, и общалась больше с родней по отцовской линии. Тем не менее литературный дар перешел к Лесе от матери.
“Що є, що минуло”
Из дома Окружков семья Косач выехала, когда Лесе Украинке исполнилось два года. Перебрались они недалеко — на улицу Завадских. Новый дом был просторнее, светлее, а главное — имел роскошный, хоть и запущенный сад. Родители хотели, чтобы у детей было больше места для игр и занятий. А в 1879 г. семья покинула Новоград-Волынский навсегда.
Больше в городе детства Леся Украинка не бывала. Но всегда вспоминала “любимый Звягель” с теплотой. Видимо, в памяти отложились беззаботные детские годы, не омраченные тяжелой болезнью. “Кто знает, может, Лесина жизнь сложилась бы по-другому, если бы она еще несколько лет прожила в сухом климате Новоград-Волынского, а не переехала во влажный Луцк, стоящий на болотах, и в малярийное Колодяжное. Кто знает?” — разводит руками Вера Римская.
Огромная коллекция литературного наследия Леси Украинки, собранная во второй половине комплекса, ярко иллюстрирует преклонение перед нашей соотечественницей во всем мире. На стендах — переведенные на 23 языка труды Леси Украинки.
Те первые четыре книги, изданные при жизни автора, сегодня кажутся крошечной каплей в безбрежном океане ее пронзительного творчества. А количество экскурсий, расписанных на два месяца вперед, по 3-5 каждый день, без выходных и праздников, убеждает любого скептика: даже без указателей дорога жаждущих прекрасного приведет к Лесе Украинке.
Музейщик — о родовой памяти
Вера Римская, заведующая Новоград-Волынским литературно-мемориальным музеем:
— Даже сейчас не все вопросы жизни и творчества Леси Украинки освещены. Каждая формация интерпретирует факты ее биографии на свое усмотрение. Многие из них искажены.
А почему не обратиться к эпистолярному наследию поэтессы? В академическом 12-томном издании ее письма — а их почти 700 — занимают три тома! Почему не собирать воспоминания людей, которые лично знали ее семью?
Пока есть двоюродные, троюродные родственники — ищите их, собирайте материал. Езжайте в Венгрию к Наталье (внучка Михаила Драгоманова — Наталья Драгоманова-Бартай живет в Будапеште. — Ред.).
Хватайте за руку Ольгу (Ольга Петрова-Алютон — внучатая племянница, дочь Изидоры, живет в США. — Ред.), когда она приезжает в Киев. Они с удовольствием поделятся всем, что имеют. Помню, с каким трепетом Ольга передавала мне деревянную шкатулку для носовых платков, принадлежавшую матери Леси Украинки.
Она привезла ее в футляре после реставрации в Испании и подала мне, держа на вытянутых руках. Так почитают святыню своей семьи. После встреч с такими людьми хочется жить, хочется что-то менять в этой жизни, что-то делать.