14 декабря исполнилось 10 лет, как от нас ушел Григорий Порфирович Кочур — выдающийся украинский писатель, переводчик, мыслитель, человек, который имел бесспорное влияние на украинскую литературу ХХ столетия.
Дома имеют свою судьбу, как и люди. Среди стандартных и однотипных зданий может вдруг найтись один, может, и не очень отличный внешне, однако другой, иной внутренне, наполненный светом и энергетикой человека, какая жила в его стенах и делала там свое благородное дело.
Если въехать в Ирпень электричкой со стороны Святошино — а преимущественно именно так и добираются до этого города за 20 км к северо-западу от Киева — и потом от платформы пройтись в противоположную движения поезда сторону минут так 10, то можно выйти на улицу, которая направляется вверх от железнодорожного полотна. В конце улицы, на перекрестке, справа стоит дом с мемориальной доской на стене. Это — дом-музей выдающегося переводчика. Улица, к которой принадлежит дом, тоже переименована Ирпенским горсоветом на улицу Григория Кочура.
Заботятся о музее сын Григория Кочура господин Андрей с женой Марией. Собственно, и сам музей появился их непосредственными стараниями и усилиями. «На это пошла материальная часть Шевченковской премии, которую Григорию Порфировичу было присуждено уже посмертно, в 1995-ом», — говорит Андрей Григорьевич Кочур. И в самом деле, сооружение было расширено и достроено уже после смерти Мастера. А вообще-то, семья Кочуров проживала в намного меньшем домике, значительную часть площади которого занимала уникальная библиотека. К разговору подключается Мария: «В Библиотеке им. Вернадского, наибольшему книгохранилищу Украины, когда к ним обращались за каким-то изданием раритета, отвечали так: эту книгу может иметь только Григорий Кочур. Если у него нет, тогда такой книги нет нигде».
Еще из легенд, которыми окутанный дом, вспоминается такая: в начале шестидесятых годов прошлого столетия Григорий Порфирович для того, чтобы приобрести недвижимость вблизи Киева, одолжил определенную сумму у Максима Рыльского. Какой была эта сумма? Андрей Григорьевич сначала называет восемьдесят тысяч тогдашних советских карбованцев. Однако после недолгого обсуждения мы пришли к выводу, что один нуль в этом числе таки лишний: в шестидесятых самый престижный тогдашний автомобиль «Волга» стоил 4-5 тысяч, поэтому дом мог (и был должен) стоить около 8 тысяч карбованцев. Рыльский не очень торопил Кочуру с возвращением долга, но сам Григорий Порфирович, будучи человеком весьма обязательным, настойчиво и плодотворно работал над переводами, чтобы побыстрее повернуть заем.
Одним из этих переводов был шекспировский «Гамлет» — афиша театрального представления по этому тексту висит на стене дома-музея, около лестницы, которая ведет на второй этаж. Рядом с афишей — фотография, на которой Григорий Порфирович изображен с внуком Романом. В соседней комнате на первом этаже — фотографии учителей и друзей Кочуры — Николай Зеров, Максим Рыльский, Николай Лукаш, Вислава Шимборска. А в прихожей, при самом входе, — большой портрет Кочуры и застекленные витрины с портретами сегодняшней интеллектуальной элиты Украины — Лина Костенко, Иван Дзюба, Ирина Жиленко, Вадим Скуратовский, Афанасий Заливаха, а также Иван Светличный, Алла Горская, Вячеслав Черновол — те, кого уже нет среди нас. Все они в шестидесятые-семидесятые годы прошлого столетия посещали дом в Ирпене, собирались здесь, спорили, вели длинные беседы о литературе, о назначении художника, о будущем. «Ирпенским университетом» назвала этот дом Михайлина Коцюбинская.
Господин Андрей и госпожа Мария продолжают свой рассказ. «В 70-ые годы, когда началось «закручивание гаек» и преследование интеллигенции усилилось, здесь были обыски. Неподалеку стоял подозрительный автомобиль с несколькими субъектами в нем. Ночью иногда били окна — бросали камни. А во время обыска сами кгебисты были поражены бедностью, в которой жил писатель, — в шкафу, к которому они заглянули, было очень мало одежды, и весь он был старым, слабеньким. Свои гонорары Григорий Порфирович почти полностью тратил на приобретение книжек». Книги эти и поныне стоят по шкафам и стеллажам. Супруги Андрея и Марии Кочуров собираются в ближайшее время составить полный каталог библиотеки Григория Кочура, занести его в компьютер. Среди изданий полностью раритеты, и очень много переводов классики разными языками мира. Григорий Порфирович любил их перечитывать, сравнивать, и оттуда также черпал вдохновение для своих интерпретаций классики.
«Писатель должен жить долго», — мы с моими собеседниками доходим до этой полушутливой истины, вспомнив, что Григорий Порфирович на склоне жизни таки дождался премии имени Максима Рыльского. Хотя уже упоминавшаяся Шевченковская, наивысшая награда нашего государства пришла к нему посмертно. А «народная тропинка» к домику по тогдашней улице Баумана не зарастала — после шестдесятников туда тянулись следующие генерации украинских литераторов и художников. Поучиться у Кочуры всегда было чему — он был человеком энциклопедических знаний, очень высокого уровня эрудиции, а к тому же — тактичным, деликатным, хорошим педагогом. Умел поощрять, выделять существенное, отметать все излишнее. Стимулировал молодых переводчиков похвалами и мудрыми, уместным замечаниями.
Григорий Кочур чрезвычайно ответственно относился к своему труду, в то же время требуя этого и от других. Он прекрасно понимал, что работа переводчика важна прежде всего тем, что открывает читателю доступ к культурным ценностям других народов, расширяет рамки национальной культуры. Именно благодаря стараниям Кочура «заговорили» по-украински древнегреческие поэты Алкей и Сапфо, французские классики Франсуа Вийон, Пъер Жан Беранже, Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рембо, поляки Адам Мицкевич, Юлиуш Словацкий, Юлиан Тувим, десятки других художников из других литератур.
Госпожа Мария вспоминает, как в конце восьмидесятых, когда упала «стальная завеса», которая отделяла СССР от остального мира, она с Григорием Порфировичем осуществила поездку в США. Там проходила литературная конференция, на которой Кочур должен был отчитать доклад. Но в канун выступления Григорий Порфирович вдруг решил изменить тему своего выступления, расширить ее. Но как это сделать, вдалеке от родного дома, от огромной библиотеки, которая содержала весь массив информации? Как обойтись без ссылок и цитат? «Григорий Порфирович вечером сел на стул в гостиничном номере, сосредоточился и начал вспоминать все из головы», — говорит госпожа Мария. На утро новый доклад был готов — с цитатами и со всеми ссылками. Все было выверено, точно, хотя ни одной справочной литературы под рукой не было. Все было взято из головы.
Дом-музей появился уже после смерти Григория Порфировича, во второй половине 90-х. Зарегистрированный решением Ирпенского городского совета, он все же остается частным музеем. Мемориальную доску на нем открывал еще Николай Яковин, который на то время исполнял обязанности министра культуры. А больше года назад, в октябре 2003-го прошла первая научно-практическая конференция «Григорий Кочур и украинский перевод», издательством «Перун» был выпущен сборник докладов из нее. Среди имен докладчиков — академик Иван Дзюба, профессор Марина Новикова, писатели Рауль Чилачава, Максим Стриха и Евгения Кононенко, другие известные имена. Впрочем есть надежда, что эта конференция стала только первыми «Кочуровскими чтениями» — первыми, но не последними. Потому что интерес к наследству Г.Кочура в Украине и в мире огромный, о чем свидетельствует успех изданий книг его переводов «Второй отголосок» (1991) и «Третий отголосок» (2000).
Еще дом-музей Г. Кочура в Ирпене проводит и обычную, рутинную образовательную работу. Приходят с экскурсиями старшеклассники местных школ — для многих из них становится открытием информация, что в Ирпене жил и работал художник наивысшего уровня. А еще Андрей Григорьевич, который является настоящим любителем оперного искусства, подготовил и выдал два компакт-диска с записями пения Саломеи Крушельницкой. «Проект дома-музея Григория Кочура» — значится на них. В последующих планах — проведение новых встреч, конференций, издания работ Г.П.Кочура из теории перевода.
Поэтому, когда судьба забросит в Ирпень, стоит пройтись улочками частного сектора, отыскать улицу, которая с недавних пор носит имя выдающегося переводчика, и преодолев несколько деревянных ступенек, постучать в двери, за которыми смотрит в глаза мировая литература и культура нескольких веков. Андрей и Мария Кочуры не держат свои двери закрытыми. В словосочетании «дом-музей» важным является оба слова: да, «музей», но и «дом». А дом — это помещение, в котором живут.